ᠨᠡᠭᠦᠳᠡᠯᠴᠢᠨ ᠮᠣᠩᠭᠤᠯᠴᠤᠳ ᠤᠨ ᠨᠣᠮ ᠪᠢᠴᠢᠭ ᠳ᠋᠊ . ᠺᠠᠷᠠ ᠣᠷᠣᠰ ᠬᠡᠯᠡ ᠪᠠᠷ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР. ОТДЕЛЕНИЕ ИСіОРИИ КУЛЬТУРА НАРОДОВ ВОСТОКА материалы, и исследования Издательство «Наука» ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ Д. книги МОНГОЛЬСКИХ КОЧЕВНИКОВ ︵ееліъ веков ^лонгодъеком пмеъм порой они образуют сложные узоры. Монголы, буряты и калмыки наших дней — читатели и пи­ сатели моря новых книг — могут гордиться богатством письмен­ ной культуры своих кочевых предков, беспокойная история кото­ рых вовсе не благоприятствовала развитию грамотности. Ряд ученых трудился и трудится над толкованием дошедших до нас памятников монгольской письменности. Благодаря их усилиям стало известным и «Сокровенное сказание», одно из самых ран­ них сочинений монгольской словесности, содержащее тайную летопись Чингиз-хана, деяния его и его сына Угедея. Эта заме- нательная книга переведена на многие, языки мира и вошла в мировую литературу. Однако много еще не разрешенных во­ просов, связанныхъ изучением «Сокровенного сказания», и еще 5 больше неоткрытых, целинных просторов в истории монголь­ ского слова и культуры. В библиотеках и музеях многих городов мира бережно хра­ нятся памятники монгольской письменности. Одна из важней­ ших сокровищниц монгольских книг — и притом самая большая в Европе — город на берегах Невы. Богатые ленинградские со­ брания монголоязьгчных памятников, в первую очередь монголь­ ский фонд Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР и монгольский фонд Библиотеки восточного факуль­ тета Ленинградского государственного университета, представ­ ляют большие возможности для исследователя культуры, язы­ ка, литературы и истории монгольских народов. Среди таких, городов — сокровищниц монгольских книг, как Улан-Батор, Ко­ пенгаген, Киото, Париж и Пекин, — Ленинград выделяется и ве­ ковыми традициями монголоведческой науки, и блестящей плея­ дой российских монголистов. Здесь хранится коллекция мон­ гольских рукописей И. Иерига, ученого переводчика XVIII в.* здесь и книги из собрания О. Ковалевского, и драгоценные фрагменты средневековых записей и первопечатных книг из мертвого города Хара-Хото, здесь можно листать рукописи т ксилографы, собранные А. Позднеевым, Ц. Жамцарано и. Б. Владимирцовым. На прочной мягкой бумаге XIII в., на по­ желтевших, хрупких листах пекинского производства времен Нерчинского договора или на синеватой русской бумаге с фи­ лигранью эпохи Пушкина можно проследить то бурную, то не­ спешную историю степи и степной культуры. Настоящий краткий очерк родился в Ленинграде, в цитадели мирового востоковедения, где я имел честь работать быстро пролетевший год. На следующих страницах мне хотелось бы,, правда лишь отрывочно, показать сложное прошлое книги и письмен монголоязычных народов, их неразгаданные загадки и. уже проторенные тропинки знания. Дьердь Кара ИЗ ИСТОРИИ монгольской ПИСЬМЕННОСТИ Жизненный путь монгольской книги, ее рождение и пере­ рождения — важная часть истории культуры монголоязычиых народов. История книги везде связана с жизнью и творчеством людей: в ней отражаются .события литературы, она имеет много общего с историей религии, известны ее связи с развитием тех­ ники, но, разумеется, она связана прежде всего с историей письменности.1. У народов Центральной Азии эта история яв­ ляется обычно сложной︔ она такова и в данном случае. Пись­ менная культура монгольских народов наших дней зародилась в XIII в., и ее история, более или менее параллельно политиче­ ской и культурной истории, разделяется на три эпохи: 1︶ воз­ никновение ︵в политической истории — становление мон­ гольской государственности︔ в истории культуры — стык китай­ ских, отчасти чжурчжэньских, тангутских, тюркских и тибет­ ских влияний, первое знакомство монголов с буддизмом︔ в исто­ рии языка — среднемонгольский период, формирование литера­ турного языка︶ ,2︶ возрождение ︵в политической истории — попытки восстановления единства монголов,_ХѴІ — XVII вв.︔ в истории культуры — влияние буддизма и тибетской культуры︔ в истории языка — переход к классическому языку и формиро­ вание литературных наречий︶ ,3︶ создание современных письменностей ︵возрождение и развитие монгольских на­ родов в содружестве социалистических наций︔ встреча с миро­ вой культурой︔ современные литературные языки︶ . Хотя в тече­ ние последних семисот лет монголы пользовались не менее чем десятью алфавитами, заимствованными из разных культур или созданными под их влиянием, для двух первых эпох характерно господство письменности уйгурского происхождения, традиции которой не оборвались и по сей день︔ однако у большинства ны­ нешних монгольских народов старая письменность уступила ме­ сто новой, созданной на основе русской кириллицы. Встает во­ прос: имели ли монголы какую-либо письменность до XIII в.︖ Как нам представляется, нет. Однако этот отрицательный от­ вет касается лишь определенной группы племен, а именно гех, которые образовали северную, прибайкальскую ветвь древних монголоязычных народов. Из них выделились и монголы Чин- гиз-хана. В китайских источниках говорится, что у этих монголов «все было устное». Отдельным группам южной, хинганской вет­ ви раньше, чем другим, удалось создать свою государственность и впоследствии — свое письмо. От монгольских памятников дочингизовой эпохи мало что сохранилось. О них имеются только скудные, иногда загадоч­ ные сообщения или они представлены немногочисленными и практически нерасшифрованными надписями. Много памятни­ ков исчезло в позднейшее время: они часто становились жертва­ ми войн, пожаров, невежества, религиозной нетерпимости, но то, что осталось, говорит о развитой письменной культуре мон­ голов и о силе воздействия на них древних культур Ближнего Востока, Индии и Китая. Табгачский литературный язык и киданьская письменность Ю а цянь янь — «справа перевод предыдущих слов» — гла­ сят иероглифы в конце китайской надписи при усыпальнице ганского императора. Каменописный памятник воздвигнут в* 1134 г. полководцем и братом чжурчжэньского владыки по слу­ чаю восстановления им же надмогильного храма2. Этот храм,, работа древних зодчих, снова стал жертвой беспощадного вре­ мени, но о нем и о его именитом покровителе до сих пор напо­ минают китайская надпись на камне и письмена на каком-то таинственном языке. Эти «предыдущие слова» написаны знака­ ми, лишь на первый взгляд похожими на китайские. Прочесть их еще не удалось ни одному из ученых наших дней. Быть мо­ жет, когда-нибудь удастся. Ведь этот язык и его знаки не были родными и чжурчжэньскому князю-покровителю. Язык этот — киданьский, один из южных сяньбийских языков, и его слова высечены в киданьском письме. V В IV в. н. ѳ. один из племенных союзов южной ветви сянь­ бийских народов, названный в китайских источниках народом: тоба, покинув древние кочевья, расположенные на нынешнем северо-востоке Китая, перекочевал к северной излучине Желтой реки и покорил северо-западную, а потом и всю северную часть тогдашней территории Срединного государства. Быстро усвоив китайское административное искусство, тоба создали сильное государство, во главе которого стали их вожди ︵388 — 550︶ . Ди­ настия Тоба-Вэй, как и другие поздние «варварские» династии Китая, всячески поощряла распространение буддизма. Тоба был смешанный тюрко-монгольский народ — читаем мы в солидной монографии немецкого китаеведа В. Эберхарда3. По'общепри­ нятому мнению, их лексика, сохранившаяся в китайской тран­ скрипции, отражает тюркский язык4. Однако среди этих слов, большинство которых определено как тюркские и монгольские ︵общие слова языков алтайской группы︶ , бывают и такие, кото­ рые толкуются только на материале монгольских языков.» Важ- нейшая из этих глосс — слово ю-лянь 5. По последней трактовке акад. Л. Лигети, оно читается в форме й§1еп и соответствует монгольскому едйіеп «облако». Дело в том, что в начальный период их господства, когда завоеватели еще говорили на своем родном языке и сделали этот язык государственным, тоба за­ ставляли своих китайских подданных переводить их имена на официальный язык государства︔ так, китайское слово юнъ, обо­ значающее «облако», стало на языке тоба й§1еп. Китайские источники сообщают и о том, что у тоба было свое письмо, собственная литература, но из письменной словесности тоба ничего не дошло до нас, кроме названий их книг в китайском переводе. Все это говорит о том, что, хотя племенной союз тоба включал другие этнические группы ︵что можно сказать также о тюрках и монголах︶ , государственным языком был «сянь'бийский диалект» древнемонгольского языка6. К концу Vв. тоба китаизировались и сами начали уничтожать свою собст­ венную, недавно созданную культуру. Теперь многосложные «варварские» фамилии сокращались на китайский лад. Госу­ дарство Тоба-Вэй стало щитом Китая против новых волн север­ ных племен, в том числе и жуаньжуаньских кочевников. В VIII в. этноним тоба, который известен из древнетюркских орхонских надписей в форме табгач, обозначал уже опасный для кочев­ ников Китай, мягкий шелк и коварные обычаи которого поко­ рили многих завоевателей. Китайская летопись «История Южно­ го Ци» сохранила нам древнейшие монгольские ︵и алтайские︶ термины, связанные с языком и письменностью: Ыіі§сіп «писец» и кеітегсіп «переводчик». Другой сяньбийский монголоязычный народ III — VIII вв., переселившийся в Северо-Восточный Тибет ︵тибетцы называли его ажа, а китайцы туюйхунь︶ , имел письмо, похожее, по китай­ ским сведениям, на письмо тоба 7. Гораздо больше, но все же недостаточно знаем мы о пись­ менности киданьского государства в Северо-Восточном Китае. Кидани, несомненно монголоязычный народ южной хинганской ветви сяньбийцев., появились в VI в. на северном горизонте китайского мира. О них упоминают китайские летописи ︵цидань, катан︔ отсюда, по старой, Мичуринской транскрипции, и русское название «кидань»︶ , древнетюрские надписи ︵у'ііап︶ , тибетские и тангутские памятники. В начале X в. они пошли по древнему пути северных кочевников и захватили Северный Китай. Их ди­ настия, называвшаяся Цидань, или Ляо ︵907 — 1125︶ , была сверг­ нута чжурчжзнями, предками маньчжуров, но части киданей удалось спастись. Откочевав в Семиречье, они создали Запад­ ное Ляо — государство кара-китаев. Оно существовало до мон­ гольского нашествия в начале XIII в. Восточное Ляо было страной высокой культуры. Созданная там по китайскому об- 9 разцу письменность использовалась наряду с китайской. Уже в 920 г. было создано киданьское «большое письмо», которое со­ стояло из нескольких тысяч знаков. Это было, по всей вероятно­ сти, письмо идеографическое. Пять лет спустя, в 925 г., было введено новое письмо, названное малым, которое отличалось от «большого» тем, что его знаков было гораздо меньше ︵всего несколько сотен︶ и они писались слитно. Создатель нового,, «малого» письма Тела был знаком и с уйгурским алфавитом. Возникла своя литература, были переведены на киданьский язык китайские исторические и поэтические сочинения, состав­ лены словари — все это в киданьском письме. Это письмо было в употреблении и в начале чжурчжэньских. времен ︵XII в.︶ 8. К сожалению, сохранилось очень мало из того богатства ки- даньской литературы, о котором говорят источники. В китайском переводе известны изысканные стихи киданьских поэтов: среди них и стихотворения императрицы Сюань-и, казненной по обви­ нению в любви к придворному актеру. Сохранились и кидань- ские слова в китайской транскрипции. Именно по этим словам определяется .место киданьского языка среди языков алтайской группы︔ например: іаи ︵монг. іаЬип, дагур. іаи︶ «пять», ]аи ︵монг. ]аүип, дагур. ]Ш︶ «сто», іаиіі ︵монг. іаиіаі, дагур. іаиѴ︶ «заяц», паіг ︵монг. пагап, дагур. паг︶ «солнце», заіг ︵монг. загап , дагур. загді, халх. заг︶ «луна», захюа ︵монг. зіЬауип , дагур. зоЬд︶ «хищная птица», даза ︵дагур. уазд︶ «железо», ро ︵среднемонг. коп «год», чжурчжэн. /оп «время»︶ «весна» 9 и т. п. Эти глоссы свидетельствуют о том, что киданьский язык, во всяком случае разговорный, в некотором отношении ближе к современным монгольским языкам, чем письменный монгольский, и в то же время более архаичен. Можно предполагать, что и киданьская морфология сильно отличается от известной нам монгольской.Из киданьских письмен нам известны теперь лишь полдю­ жины больших надписей ︵эпитафии на стелах у могил кидань­ ских императоров и императриц, упомянутая надпись 1134 г.︶ , а также краткий текст на бронзовом зеркале, несколько знаков на кирпиче и фресках императорского некрополя, на печати в форме рыбки, сосудах и пайцзе Чингизовой эпохи, отдельные,, порой искаженные знаки в китайских книгах. Большие надпи­ си снабжены обычно и параллельным китайским текстом, на 10 лишь в одном случае, на стеле 1134 г., имеется более или менее точный перевод. Знаки порой стоят отдельно, — это либо одно­ сложные слова, либо идеограммы. Чаще знаки соединяются в форме прямоугольника, треугольника и т. п., — это многослож­ ные слова, непервые элементы которых являются слоговыми .знаками. Они писались в китайском 'порядке, сверху вниз и сле­ ва направо. В одной надписи 1089 г. во всем тексте 10 и в «за­ главиях» императорских эпитафий простые знаки следуют от­ дельно друг от друга, независимо от того, образуют ли они вместе одно слово или представляют отдельные слова. Однако знаки надписи 1089 г. очень отличаются от тех, которые извест­ ны нам из остальных памятников: в ней встречаются и общие с чжурчжэньской письменностью знаки. К сожалению, наши китайские источники не дают представ­ ления о характере двух киданьских письменных систем. По од­ ному мнению, «малое» письмо — алфавитное и уйгурского про­ исхождения. Однако пока мы не располагаем ни одним памят­ ником такого типа, хотя отсутствие памятников, естественно, неполный аргумент против «уйгурской теории», потому что па­ мятников вообще весьма мало. По другому мнению, в больших эпитафиях мы имеем дело именно с «малым» письмом, письмен­ ной системой, охватывающей всего несколько сотен знаков, тогда как «большое» письмо состояло из нескольких тысяч и. Но опять недостаточно количество памятников. Оставляя решение этого нелегкого вопроса на будущее, обратимся к самому трудному: к вопросу о расшифровке тех памятников, которыми мы рас­ полагаем в настоящее время. На основе китайских параллельных текстов ︵даты и несколь­ ко выражений все-таки точно совпадают с киданьскими︶ уда­ лось выделить лолсотни знаков ︵отдельных и сочетаний︶ , опре­ делив их значение. Известны знаки — идеограммы некоторых числительных, идеограммы, обозначающие «небо», «день», «ме­ сяц», «год», «великий», две идеограммы, которые вместе обо­ значают «государя императора»︔ известно, как пишется назва­ ние династии и т. п., но ни в одном случае не удалось твердо решить вопрос о чтении знаков. Даже в случае слоговых знаков, которые обозначают родительный падеж и, вероятно, читаются как іп и пі, есть доля сомнения. Одни исследователи старались уловить чтение отдельных знаков на основе их сходства с ки­ тайскими идеограммами, другие — старались толковать кидань- ские знаки с известным уже значением на основе среднемон­ гольского, маньчжурского или разных алтайских языков, сопо­ ставляя порой несопоставимые данные разных времен и разных мест. Для дальнейших исследований б